23 года строгого режима. Как был завербован главный киллер 90-ых "Леша Солдат" и почему более 10 лет он был "невидимкой" для спецслужб

 Когда в Москве 70-х годов рождался мальчик по имени Лёша, никто не мог представить, что через пару десятков лет он станет одним из самых разыскиваемых киллеров страны. Тогда, в доме на улице Коптевской, где квартиры давали только военным, он просто рос в офицерской семье, где пахло полевыми куртками, порохом, дисциплиной и приказами.

Отец был служащим, дед — тоже, а прадед носил царскую форму ещё до революции. По сути, в этой семье не обсуждали, кем станет мальчик — он просто был следующим в цепочке. Никаких вопросов. Только погоны. Только присяга.

В детстве Лёша увлекался футболом, даже играл за юношеский состав ЦСКА. Вроде бы мог вырасти в спортсмена. Но каждый раз, когда он смотрел на отца, выходящего из дома в форме, или перебирал с дедом ордена, всё внутри как будто выравнивалось. Он знал, куда идет. Он знал, кем должен быть.

В середине 80-х он поступает в Ленинградское училище железнодорожных войск имени Фрунзе. Специальность не романтичная, но вполне перспективная. Он учится на совесть, не бунтует, не гонит волну. Это тот тип курсантов, которых любят преподаватели: молчаливый, сосредоточенный, физически сильный, с прямой спиной.

В 1989 году Шерстобитов возвращается в Москву. Он уже старлей — молодой офицер, уверенный в себе, с военной выправкой и советскими иллюзиями. Он женится на любимой девушке Ольге. Через некоторое время у них рождается сын. Семья живёт скромно, но дружно. Поначалу всё казалось понятным и стабильным.

Но потом пришли 90-е.

Развал — и первый шаг в тень

Как вспоминал позже сам Алексей, все поменялось стремительно. Армию начали «резать». Сокращения шли волнами. Кому-то не продлевали контракт, кого-то «по-тихому» просили уволиться. Молодые офицеры оказались выброшенными в никуда.

Он ушел из армии в 1992 году. Никакой пенсии, никаких перспектив. Первое время устроился на железную дорогу. Потом пробовал открыть несколько торговых точек — продавал мелочевку, электронику, сигареты. Но бизнес не получился: в один вечер конкуренты спалили палатки. Просто — спички, бензин и молчание.

Шерстобитов остался без дохода. Денег едва хватало на еду. Сыну приходилось стирать пеленки вручную — памперсы тогда были не по карману. С женой Ольгой они затягивали пояса. Казалось бы, всё — тупик. И вот тогда Алексей сделал первый шаг в сторону, с которого начался его путь в криминальный пантеон. Он пошел в спортзал.

Встреча, изменившая жизнь

Этот зал находился в подвале бомбоубежища в Медведково. Местечко было тесное, но атмосферное: пахло железом, потом и резиновыми ковриками. Туда ходили бывшие военные, боксеры, борцы, а также те, кто уже «приглянулся» криминальному миру.

Шерстобитов приходил туда в старой военной форме. Денег на абонемент у него не было — пускали «по знакомству». Его широкие плечи и выправка не остались незамеченными.

Особенно его заприметил Григорий Гусятинский, в криминальной среде известный как Гриша Северный. Бывший офицер КГБ, умный, харизматичный, с криминальным чутьем. Он уже создал мощную структуру — Медведковскую ОПГ, и подбирал людей для «тонкой работы».

Гусятинский подошел, завёл разговор. Предложил «легальную» работу — помочь с созданием ЧОПов. Мол, все по закону: охрана, лицензии, стабильный доход. Алексей согласился. Он не знал тогда, что стал частью крупного криминального механизма.

Сумка, долг и первый шантаж

Поначалу всё действительно казалось обычной работой. Шерстобитов оформлял документы, ездил по объектам, следил за порядком. Но однажды ему дали странное задание: взять сумку, полную оружия, и спрятать в лесу за МКАДом. Он сделал всё по инструкции: выбрал глухое место, закопал, замаскировал. Вернулся домой с чувством выполненного долга.

А на следующий день его вызвали на «разговор».

— Сумка пропала.

— Как? Не может быть!

— Теперь ты нам должен. И не вздумай исчезнуть. Мы знаем, где живёт твоя жена и сын.

Это был капкан. Искусно поставленный. Гусятинский не хотел денег. Он хотел убийцу.

«Исполнять» по-настоящему

Первой целью стал Михаил Фомин, бывший сотрудник МВД, который во время службы сначала пытался посадить криминального авторитета Сильвестра, но потом стал его «приятелем». Где-то на этой тонкой грани он потерял уважение. Сильвестр был зол.

Шерстобитову дали РПГ-18 «Муха» и указали на место. Он выбрал точку у спорткомплекса на Ибрагимова. Несколько часов прятался, маскировал позицию, даже сетку на голову надел, чтобы волос не оставить. Всё — как по учебнику спецназа.

Когда Фомин сел в автомобиль, Алексей выстрелил. Снаряд прошил стекла, но взорвался в пяти метрах от машины. Цель выжила. Оторвало пальцы — но остался жив.

Считается, что операция была провалена. Но для Сильвестра и Гусятинского этого было достаточно. Эффект устрашения сработал. И Алексей получил новое задание.

Случай, спасший жизнь...

Следующей мишенью стал Игорь Юрков, по кличке Удав. Конфликт был внутренним — внутри самой Медведковской группировки. Гусятинский хотел избавиться от конкурента. Алексей выследил его у офиса на Большой Грузинской, переоделся в рабочего и выстрелил. Юрков выжил, но его сподвижники, в панике, посадили его в попутку — и тот скончался по пути. Никто не вызвал скорую. Никто не спас.

Шерстобитов потом «доканчивал» его людей — одного за другим. В итоге вся бригада Удава исчезла. И именно в этот момент Алексей понял: он переступил черту, откуда уже не возвращаются. Он стал не просто киллером. Он стал необходимым инструментом в войне за власть и страх.

Кровь на воротах Краснопресненской бани

Весна 1994 года. Москва уже дышала новой властью, но криминальный мир продолжал жить по своим законам. Между авторитетами разгорались конфликты. Один из них — особенно громкий — случился между лидером Ореховской ОПГ Сильвестром и известным бизнесменом и политиком Отари Квантришвили. Они делили влияние, ресурсы, а главное — статус «теневого короля Москвы».

Приказ был жёстким: убрать Квантришвили, причём по возможности — со всеми, кто будет рядом.

Шерстобитов выбрал позицию на чердаке здания в Столярном переулке. Рядом — Краснопресненские бани, любимое место Отари. Он приходил сюда каждый вторник, без охраны, с привычным другом — мастером спорта Михаилом.

В тот день Алексей долго ждал. Он лежал в пыли чердака, прижавшись к винтовке Anschütz, рассматривал через оптический прицел каждую машину, каждого человека. Ждал одного — момента.

И дождался.

Квантришвили вышел из бань, потянулся, расслабленно улыбнулся другу. Алексей навёл прицел. Один выстрел — в грудь. Второй — в шею. Третий, контрольный — в голову. Михаил, пытавшийся заслонить Отари, остался жив. Лёша Солдат, впечатлённый его смелостью, пощадил его — один из редких случаев проявления человечности.

А через пару часов имя убитого уже звучало в телеэфире. Президент Борис Ельцин отправлял семье соболезнования. Страна была в шоке. Шерстобитов понял: назад дороги нет.

Роспись, дети и роковой взрыв

Новым заданием стал Андрей Исаев, вор в законе по прозвищу Роспись. Агрессивный, влиятельный, коронованный самим Япончиком. За что именно его заказали — точно не известно. Возможно, за антипатии к «понаехавшим» или внутренние разборки с Сильвестром.

Шерстобитов подошёл к делу творчески. Заминировал Жигули, которые Исаев регулярно парковал у своего дома на Осеннем бульваре. Под машиной — аккуратное устройство. Сел в засаду. Ждал.

Но в какой-то момент всё пошло не по плану.

К «Жигулям» подошли две школьницы — играли, крутились рядом. Алексей подошёл и мягко сказал:

— Девчонки, не балуйтесь тут. Тут разгрузка будет, уйдите лучше.

Они отошли. Но вскоре вернулись.

И в этот момент вышел Исаев с охранником.

Взрыв. Волна откинула авторитета в сторону. Он снова выжил. Охранник — погиб. Одну из девочек спасли, но она осталась инвалидом. Вторая — погибла на месте. Это был кошмарный провал, который Шерстобитов потом вспоминал всю жизнь.

Его боссы были в ярости. Он якобы «светился» рядом с машиной, рискуя выдать себя. Но Алексей вновь ушёл без следа. Он был мастером невидимости. Его костюмерная насчитывала десятки париков, накладные усы, очки, рясы священника и даже зонтик с лезвием.

В глазах преступного мира он был чем-то вроде мифа — возможно, таких «Солдатов» было несколько? Но на деле — он был один. И он был жив.

Березовский в прицеле

7 июня 1994 года. На Павелецком вокзале готовится подрыв автомобиля, в котором едет Борис Березовский. Тогда он уже был крупным игроком — владел «ЛогоВАЗом», входил в окружение власти. Машина бизнесмена проезжает мимо старенького «Опеля». В этот момент происходит взрыв. Водитель погибает на месте. Березовский и телохранитель получают тяжёлые травмы, но выживают.

Шерстобитов получает новый приказ — добить бизнесмена.

С винтовкой «Тигр», заряженной поочерёдно разрывными и бронебойными патронами, он выслеживает Березовского у одного из офисов. Через прицел видит его голову, прижатую к телефону. Тянется к спуску. И вдруг:

— Отбой! Отбой! — орёт из рации напарник Культик.

Алексей останавливает дыхание. Опускает винтовку. Через несколько секунд телохранитель встаёт и заслоняет собой Березовского.

Если бы не это — миллиардер, ставший позже одним из самых одиозных политических эмигрантов, мог бы погибнуть уже тогда, на заре своего взлёта.

Клуб «Dolls», один выстрел и импровизация

Январь 1997 года. На повестке — бизнесмен Иосиф Глоцер, соучредитель сети «Ростикс» и владелец стриптиз-клуба «Dolls». Повод? Конфликт с людьми из круга Пылевых — новых лидеров ореховской группировки.

Шерстобитов не планировал «исполнять» в тот день. Он приехал на разведку. В микроавтобусе сидел с напарником и водителем. Взял с собой мелкокалиберный револьвер.

Когда увидел Глоцера на крыльце — принял импульсивное решение. Стрельнул с 47 метров, прямо из салона. Пуля попала в висок. Смерть наступила мгновенно.

Чистая работа. Никто ничего не понял. Машина растворилась в потоке.

«Шакал» по-русски

1999 год. Цель — Александр Таранцев, глава компании «Русское золото». Первая попытка покушения на него была ещё в 1992-м. С тех пор он ездил в бронированном авто и охрану усилил в разы.

Шерстобитов решает пойти по-голливудски. Он вспоминает фильм «Шакал», где киллер с пульта запускает автомат. Собирает конструкцию: АК-74, таймер, видеокамера, дистанционное управление. Спрятал всё в «Жигулях» с тонировкой.

Паркует машину напротив офиса Таранцева. Сам — в соседней. Смотрит в монитор. Цель появляется. Алексей нажимает кнопку.

Ничего.

Автомат завис. Механизм сработал лишь через несколько часов. Результат — погиб случайный прохожий, охранник ранен. Сам Таранцев остался жив.

Это был самый глупый и опасный провал. Алексей понял: пора исчезать.

Любовь, предательство и капкан

Служба, маскировка, убийства, страх — всё это разрушалось перед одной стихией: любовью.

Ирина. Семнадцатилетняя красавица. Отношения с ней начались, когда Лёша ещё был женат. Потом — пауза. Потом — страсть, бегство, поддельные паспорта, Канары.

Они прожили вместе несколько лет. Родилась дочь. Всё казалось спокойно. До тех пор, пока в руки отсидевшего лидера Курганской ОПГ Андрея Колигова — бывшего жениха Ирины — не попал глянцевый журнал с её фото. Он узнал в лице ребёнка Шерстобитова.

И сдал его.

Финал

2006 год. Боткинская больница. Алексей приехал навестить отца. Он вышел из машины. Услышал крики. Увидел бегущих людей. Понял всё сразу. На допросах не врал. Признался. Сказал: «Я больше не киллер. Я штукатур». Ему доказали 12 убийств и покушений. Приговор: 23 года строгого режима. По иронии, ему оставили все военные награды. Включая орден Мужества, полученный в 1990 году за поимку особо опасного преступника.