Наколки…
Здесь я рискую быть «гласом, вопиющего в пустыне». Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что ничего не изменится от моих слов. Но, тем не менее, сказать нужно.
Дело в том, что, даже с точки зрения выделения из толпы (человек делает что-нибудь на себе, чтобы выделиться), сегодня выделяются те, кто не обколот. Вот это истинное выделение из толпы. Все остальные представляют собой «толпу обколотых» на самом деле. По-разному обколотых – с разной степенью вкуса. Но это – не выделение, это уже попадание в массовку.
Все, кто делает это «трах-тиби-дох» на своих телесах, попадают в массовку.
Почему нельзя? Во-первых, я хочу почтить Ветхий Завет, который гласит: «Не делайте нарезов на теле вашем и не накалывайте на себе письмен» (Лев.19:28).
Неоднократно сталкиваюсь с людьми, которые говорят: «Да зачем нам Библию читать в изводе Ветхого Завета? Хватит нам Нового Завета». И прочее, прочее…Нет, надо читать.
В Новом Завете не написано, что – «нельзя!», а человеку же нужно, чтобы было написано. Так вот – в «старом» Завете написано, мол, не делай надрезов и рисунков. Не делай!
Почему – «не делай»? Потому что рисунки на теле – некий «маркер» язычества. Изначально, для язычников это были некие воинские звания. Если угодно - марка принадлежности. У них же не было мундиров, нашивок, петличек, шевронов, погонов. И поэтому они все эти знаки отличия нашивали себе в ноздри, в уши, в брови, в губы, в пупок и так далее. По всему телу обшивались всякими рисунками. Такими – «штуками- дрюками». Это явно языческий признак отношения к собственному телу.
Но евреям Бог сказал (а через них и нам): «Не делай этого».
Тело твое святое. Апостол Павел говорит: «Вы – храм Божий, кто разорит Храм Божий, того покарает Бог, ибо Храм Божий свят» (1Кор.3:16-17).
Это вся равно, как «граффити» была бы расписана церковь Божия снаружи. Внутри - иконы, (внутри: «Я – святой!»). А снаружи – граффити (снаружи я весь в «накольниках»: «Здесь у меня – то, там у меня – это!»).
Нормально это? Ну, конечно, ненормально. Это – уродство.
Если тело – это храм, и, если храм свят, то тело должно быть внутри свято.
Алтарь – это сердце, пусть там бьется молитва, огонек теплится молитвенный призывания имени Божия и памяти о Господе. Это – алтарь нашего телесного храма.
Но и все остальное, наружные стены, тоже должны быть чисты.
Я даже думаю, что откат к язычеству неизбежно производит эффект разрисовывания себя всячески. И – наоборот: сама страсть разрисовывания себя – есть некий смысл войти в языческую стихию. Тогда тело превращается в объект артискусства.
Так оно и есть. Сегодня лень рисовать на холсте. Можно рисовать на стенах, но еще лучше – рисовать на теле. Тело превращается в артобъект. Это новый вид язычества.
Но новизна эта мнимая, это возвращение в древность, поскольку тело и было первым холстом древнего художника. Он на спину наносил татуаж с изображением динозавра, поскольку – «ты силен как динозавр». Или что-то на лицо женщины – «ты еще дева» (потом нанесем другое, тут – «ты уже мать»). Вхождение в другую, языческую, стихию – однозначное.
Можно пошутить, посмеяться на эту тему. Бывают анекдотичные ситуации. Многие колют на себя надписи, не зная, перевода их.
Мне один человек недавно написал свою историю. Находясь в некоторых странах, он посмотрел альбом с татуировками. Понравилась одна. «Что это? – Это образ некого великого воина. – Можно мне его наколоть? – Можно». Накололи. Там еще какие-то имена были написаны. Потом уже он узнал, что это одно из имен сатаны. И этот образ демона губителя с именами (по сути, кабалистика какая-то) его жжет и мучит.
Человек попадает в странную ситуацию, он не знает, что с этим делать, ведь демон висит на нем. Он живой иконостас с антихристианскими силами. Понимаете?
Я знаю, что я буду «белой вороной», буду – «глас вопиющего в пустыне», но не сказать об этом нельзя особенно летом, когда все пораздевались, и дурь каждого видна.
Единственно, когда можно сделать исключение, – это коптская традиция накалывания крестика на запястье. Но копты больше ничего не колют – ни Божью матерь на спине, ни архангела Михаила на груди, ни на лбу звезд, ни на плечах погон. Только на запястье небольшой крестик. «На, с кожей и сними!» Наш крестик можно снять у рентгенолога в кабинете или в страхе по требованию злодея. А этот крестик никогда не снимешь, только вместе с руками. Вот это, пожалуй, – единственное. Но это отнюдь не оправдывает всего остального. Этого безумия, этой вакханалии.
Это помешательство, возлюбленные о Господе братья и сестры.
Поймет, конечно, это только пять процентов. Услышит, может быть, чуть больше.
Но – слово должно быть сказано.
То, что белое – это белое, а черное – это черное, синее – это синее, наколка – это наколка.
А храм – это храм. В храме наколок быть не должно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий